«Раз в крещенский вечерок…»

Баллада Жуковского «Светлана» являет собой пример того, как литературное произведение постепенно превращается в текст, выполняющий не только литературные функции. Она как бы прорывает границы своей художественной природы и начинает самостоятельную жизнь в различных сферах русского быта.

Елена Душечкина

Вокруг баллады в 1810-е—1820-е годы сформировалась дворянская модель празднования святок. Святки были любимым народным праздником, который в крестьянской среде сопровождался традицией «страшных» рассказов с мистическими и фантастическими сюжетами. Баллады Жуковского — «Людмила»,«Громобой», но прежде всего «Светлана» — заняли в дворянских семьях как раз ту нишу, которую у крестьян занимали изустные рассказы. Чтение баллад становилось обязательным праздничным ритуалом; иногда круг литературных произведений был шире, но иногда литературная часть празднования святок ограничивалась декламацией «Светланы». В 1870-е годы в России появились книжки-пособия по организации различных детских утренников: в сценариях святочных празднеств обязательно присутствовала баллада Жуковского.

В начале 1820-х годов баллада перешагнула рамки собственно литературы: к этому времени относятся самые ранние попытки перенести балладу на театральные подмостки^[8]. В 1822 году появилась первая из опер, написанных на сюжет «Светланы»; её автором был Катерино Кавос, итальянец по происхождению, много и плодотворно работавший на ниве русского музыкального театра. В 1846 году состоялась премьера новой оперы «Светлана», на сей раз сочинения Ф. М. Толстого.

Читать дальше