От гусара Давыдова до политрука Майорова: русские поэты XIX–XX веков, к штыку приравнявшие перо не только в переносном, но и в прямом смысле.
Русская литература XIX была практически исключительно дворянской. А значит — офицерской.
До того, как начал действовать «Указ о вольности дворянства» (1762), практически все русские писатели служили в армии. Исключение — представители духовного сословия, которые составляли цвет нашей литературы до Петра Великого, и немногочисленные выходцы из него, как сын священника Тредьяковский. Державин долго служил в Преображенском полку, участвовал в боевых действиях против «маркиза Пугачёва», однажды даже слышал над головой свист емельяновой сабельки.
ГУСАРЫ КОРЕННЫЕ
Поколение наполеоновских войн уже не было сплошь офицерским: действовали «вольности». Жуковский, Вяземский, Баратынский служили «понемногу». Зато два гусара украсили своими усами не только историю русской литературы, но и военную летопись. Это Денис Давыдов и Фёдор Глинка. Денис Васильевич был мальчишкой, когда сам Суворов благословил его на воинскую службу — и он исправно сражался во всех войнах, которые вела империя в первой четверти XIX века. Его спартанское кредо даже сегодня памятно многим: «Я люблю кровавый бой!»
Денис дослужился, хоть и не без неприятностей по службе (по причине независимого нрава), до генерал-лейтенанта, но и в поэзии занял командные высоты — знатоки признавали, что Давыдов оживил русский стих непринужденным офицерским говором, а простодушные остряки, не вдаваясь в стиховедческие тонкости, просто цитировали вольнодумные басни и яростную лирику гусарского повесы. Ухарство у него без натуги переходит в лирический монолог, восторженный и даже грустноватый...
Читать дальше
Русская литература XIX была практически исключительно дворянской. А значит — офицерской.
До того, как начал действовать «Указ о вольности дворянства» (1762), практически все русские писатели служили в армии. Исключение — представители духовного сословия, которые составляли цвет нашей литературы до Петра Великого, и немногочисленные выходцы из него, как сын священника Тредьяковский. Державин долго служил в Преображенском полку, участвовал в боевых действиях против «маркиза Пугачёва», однажды даже слышал над головой свист емельяновой сабельки.
ГУСАРЫ КОРЕННЫЕПоколение наполеоновских войн уже не было сплошь офицерским: действовали «вольности». Жуковский, Вяземский, Баратынский служили «понемногу». Зато два гусара украсили своими усами не только историю русской литературы, но и военную летопись. Это Денис Давыдов и Фёдор Глинка. Денис Васильевич был мальчишкой, когда сам Суворов благословил его на воинскую службу — и он исправно сражался во всех войнах, которые вела империя в первой четверти XIX века. Его спартанское кредо даже сегодня памятно многим: «Я люблю кровавый бой!»
Денис дослужился, хоть и не без неприятностей по службе (по причине независимого нрава), до генерал-лейтенанта, но и в поэзии занял командные высоты — знатоки признавали, что Давыдов оживил русский стих непринужденным офицерским говором, а простодушные остряки, не вдаваясь в стиховедческие тонкости, просто цитировали вольнодумные басни и яростную лирику гусарского повесы. Ухарство у него без натуги переходит в лирический монолог, восторженный и даже грустноватый...
Читать дальше
Комментариев нет:
Отправить комментарий