Нам не забыть ту зиму, ту стужу и горечь петербургского снега.
Последние месяцы жизни Пушкина – как воронка, в которую затянуло поэта на глазах у друзей и недругов.
О последних месяцах жизни поэта пушкинисты написали тысячи дотошных страниц. И не распутывается клубок… Слишком много взаимоисключающих версий. История промозглая, болезненная. А дата трагическая и светлая. Потому что Пушкин не располагает к унынию, в нём всегда можно разглядеть повод для надежды. Особенно если отрешиться от дуэльного сюжета. Хотя как от него отрешишься?
КОАДЪЮТОР
Поединок стал неотвратимым, когда в ноябре 1836 года в петербургскую квартиру Пушкина пришло французское письмецо: «Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь граф И. Борх». «Диплом» направили сразу по нескольким адресам, добиваясь максимальной огласки. Посылали, главным образом, друзьям Пушкина. В этом пародийном тексте можно найти намек не только на то, что поручик Кавалергардского полка Жорж Дантес ухаживает за Натали Пушкиной, но и на особые взаимоотношения жены поэта с императором. Ведь упомянутый в тексте Нарышкин только тем и был славен, что много лет безропотно предоставлял свои апартаменты и свою супругу для утех предыдущего монарха, Александра I. Пушкин оказался антиподом Нарышкина. А версий вокруг этого диплома возникло столько, что даже католическое слово «коадъютор» (титулярный епископ, т. е. епископ без собственной кафедры, назначаемый заместителем кафедрального епископа, — еще один обидный для мужа намек) так и осталось в русской литературной речи…
Читать дальше
Комментариев нет:
Отправить комментарий